Варварские королевства. Паладины Карла Великого.

Паладин. Наверное, никому не нужно объяснять, кто это такой. Воин Света, рыцарь без страха и упрека, что борется за идеалы добра и справедливости. А еще они помогают бедным и несчастным, могут лечить самые страшные раны наложением рук и изгоняют оживших мертвецов одним своим присутствием.

Все мы отлично понимаем, что паладинов не существует, что все они - выдумка, фантастика, придуманный образ, что должен символизировать лучших среди благородных воинов. Которым должно защищающих слабых и нести справедливость в самые темные уголки этого жестокого мира. Или нет?

А может быть, образ паладина появился не просто так? Может быть, было давным-давно что-то, послужившее отправной точкой этой истории? Откуда взялись все эти их качества, верность, честность, защита несчастных и угнетенных и почти бессмертие на поле боя? Давайте разбираться.

А началась эта история в те далекие времена, когда Вечный Город все еще правил Ойкуменой, тратя последние крохи отпущенного ему времени, впрочем, пока еще не зная об этом. А если быть совершенно точным, произошло это у Мульвийского моста в 312 году. Когда после битвы Константин Великий совершенно уничтожил преторианскую гвардию, погрязшую в предательстве и коррупции, заменив её на Auxilia Palatina - отряды "дворцовой стражи", что были преданны лично императору.

Вошедшие в них воины из благородных и не очень благородных семей не имели никакой другой цели, кроме служения императору, и были преданы ему до последнего вздоха. Возможно, конечно, что со временем они, так же, как и их предшественники, превратились из лучших воинов империи во взяточников и предателей, но, к счастью, "Великое переселение народов" не дало им даже тени возможности запятнать свою репутацию, похоронив телохранителей императора под обломками Западной Римской империи.

Шло время, и погрузившаяся в "темные века" Европа постепенно оживала. Населяющие ее народы снова стали строить королевства, а кто-то, например, франки под предводительством короля Хлодвига, решив, что королевство для них - это мелко, стали сразу строить империю. В чем, нужно сказать, преуспели. И уже ко второй половине VIII века руками династии Каролингов объединили многие народы Европы в единое государство, во главе которого стал Карл Великий, Император Запада.

Нужно сказать, что и сам Карл, да и вся аристократия франков вполне справедливо считали себя наследниками Вечного города и видели в Империи Франков продолжение Римской Империи со всеми ее сильными и слабыми сторонами, законами, традициями, политикой. И поэтому совершенно неудивительно, что императорский двор, отношение внутри военной аристократии, политику и даже моду франки пытались сделать похожими на римское наследие. Получалось, впрочем, не всегда хорошо.

Что-то выходило отлично: законы франков в Европе работали ненамного хуже, чем в свое время Римское Право. Что-то похуже: став крупнейшим государством в Европе, франкская Империя так и не смогла превратить свою экономику даже в подобие римской. А с чем-то, например, с армией, не получалось совсем. Несмотря на свое могущество, Империя франков просто никогда бы, даже теоретически, не потянула бы армию римской военной традиции.

Даже очень богатая по меркам раннего Средневековья империя просто физически не могла содержать постоянно большую армию постоянной готовности. И поэтому была вынуждена вернуться к варварским военным традициям родового ополчения. Свободные франки, большую часть времени жившие на своих землях, ловя рыбу, вспахивая поля или выпасая отары овец, должны были по приказу местного графа выставить в родовое ополчение положенное количество воинов с оружием, крепкой одеждой и провизией на несколько недель.

Это было отличное решение, нужно сказать. Такая армия не просто кормила сама себя, она еще между военными походами успевала вести хозяйство и платить налоги в королевскую казну. Но было одно "НО". Франкское ополчение было хотя и очень храбрым, но совершенно недостаточно подготовленным. Да и когда им было постигать воинскую науку? На пашню, что лежит, например, к северу от бургундских земель, редко заходят ветераны, чтоб научить свободного общинника держать строй и колоть копьем.

Королевской армии нужен был костяк, и дружины местных землевладельцев подходили для этого плохо, просто потому, что преданы они были именно местным землевладельцам. Карлу Великому требовалась основа для своей армии, люди, преданные ему безусловно, на которых он бы мог в любой момент "нарастить мясо" в виде графских дружин и родового ополчения. Те, кто может сплотить имперскую армию вокруг себя. Своя Auxilia palatina.

И она у него появилась. Воля Императора Запада вообще имела свойство выполняться быстро и безусловно.

Конечно же, paltnus Карла Великого отличались от имперской дворцовой стражи Вечного города почти во всем.

Во-первых, их было намного меньше. Паладинами императора становились его близкие друзья из военной аристократии франков, связанные с ним сложными клятвами верности. Или их старшие дети, наследники, которые продолжат род и будут дальше служить Императору после того, как падут их отцы. Да-да, истории о верности паладинов берут начало именно отсюда.

И как ты понимаешь, дорогой друг, таких людей не могло быть много. Даже в огромной империи, занимавшей половину Европы. Нам известно двенадцать имен: Жерин, Айвен, Ивейн, Овейн, Ивейн Великий, Увейн, также известный под прозвищем Рыцарь Льва, Герайн, Обри де Гатинэ, граф Орлеана Роланд, Астольф и Хольгер Датчанин. Хотя было их, конечно, несколько больше. Несколько десятков, может быть, несколько дюжин человек.

Но не нужно думать, что такое небольшое количество людей, пускай и храбрых, закаленных в было сколько-нибудь малозначимым. Каждый из них имел спутников, сопровождавших его в походах, а некоторые, будучи высшей аристократией государства франков, вели целые дружины, доводя таким образом, численность отряда до нескольких сотен человек. Что для Европы того времени было очень немало.

Во-вторых, паладины Императора были исключительно тяжелой ударной конницей. Что, в общем, не удивительно. Император, постоянно воевавший в разных концах Европы, совершенно точно знал, что нет ничего в этом мире, что устоит против слаженного удара тяжелой доспешной кавалерии. И было бы странно, если бы элита элит франкской военной машины была чем-то другим, кроме тяжелой кавалерии.

Понятно, что, наверное, большинство воинов, даже из ближайшего окружения Императора, были защищены похуже, чем сам Карл, но, судя по всему, не сильно хуже. Дошедшие до нас манускрипты говорят совершенно очевидно, что даже обычная ударная конница франков носила довольно длинные кольчуги и чешуйчатую броню. Что уж говорить про личную гвардию Императора.

Шлема, кольчуги, защита рук и ног. И вот тут мы с тобой, дорогой друг, подбираемся ко второй части легенды о паладине как о непобедимом воине. И родилась она из чистой правды. Элита франкской армии была не просто отлично обучена и опытна, она была защищена почти так же хорошо, как рыцарская кавалерия, появившаяся двумя веками позже. И сложно представить что-то более могущественное и неубиваемое на поле боя того времени чем такой воин.

Вообще, элитная кавалерия франков, сопровождавшая Карла Великого, была настолько хороша, что просто противостоять ей хоть какое-то время было великим подвигом. Именно такая кавалерия, которую вели в бой паладины, встретив в 810 году первую по-настоящему большую армию викингов короля Годфрида, приплывших разграбить Фризию, врезали ей так, что обратно своим ходом ушли немногие.

Что спасшие рассказывали потом своим коллегам по опасному бизнесу, совершенно неясно, но двадцать лет после этого викинги почти не появлялись у берегов империи франков, отлично понимая, что добычи тут можно и не найти, а вот получить мзды за триста лет, причем одномоментно, можно легко и непринужденно.

Суров был Император Карл, в отличие от своих потомков, что развалили империю, превратив ее в кормушку для разбойников с севера. Впрочем, сегодня история не про них.

Главным же отличием паладинов Франкского государства от своих римских предшественников было в том, что собственно военным делом их служба не ограничивалась. И боевое их мастерство было важным, но не главным. Они были голосом Императора как на войне, так и в мирной жизни. Командовали, случаясь в походе армиями или ее частью, как, например, небезызвестный Роланд, командовавший арьергардом королевской армии и погибший вместе со своими воинами.

В мирное же время путешествовали по королевским землям, исполняя его волю, и случалось, вершили суд над теми глупцами, что должны были управлять доверенными им землями хорошо, но, забыв стыд, решили залезть в карман подданных императора. А значит, и в его собственный. И хотя это не приносило существенной пользы свободным общинникам, вид повисшего в петле вороватого управляющего почему-то нравился всем.

Ну что же, с честью, боевым мастерством и верностью своим идеалам мы, кажется, немного разобрались. Пришло время ответить на главный вопрос, почему паладины стали считаться защитниками обездоленных и рыцарями света, воюющими с несправедливостью? А тут вина снова полностью лежит на Карле Великом. И про это нужно рассказать поподробнее.

Император Запада был любим простыми людьми, несмотря на чрезвычайную суровость характера. Почему? Ну, для этого было множество причин.

И самая главная, что он был справедлив и милосерден. Никогда, выходя к народу или появляясь в городе, что попадался ему на пути, он не забывал раздавать деньги простым людям. Узнавать через доверенных лиц их проблемы и решать их. Впрочем, чаще всего путем повешения этих проблем. на ближайшем дереве.

Совершенно понятно, что это отлично действовало. Молва о добром и справедливом государе разносилась народной молвой с такой скоростью, что почтовые голуби, гонцы и даже гепарды в далеких южных странах безнадежно отставали. Невозможно не любить человека, который дал тебе денег и повесил управляющего, который тебе никогда не нравился.

Но это, конечно, было далеко не все. Карл был человеком большой смелости и даже после того, как разменял шестой десяток, водил в бой свои войска сам, игнорируя здравые мысли о том, что император не должен быть со своей армией, его дело править. Справедливо, в общем, считая, что он лучше знает, что должен, а что не должен делать император.

И это, черт возьми, нравилось людям. Трусов вообще нигде не любят, а знать, что твой император силен и смел, чрезвычайно приятно.

А еще он был очень скромен в быту и прост в общении. Не чурался сидеть за одним столом с простолюдинами. Не любил дорогой одежды и презирал тех, кто пытался красивым видом компенсировать отсутствие других талантов. Над такими людьми он издевался самым жестоким образом, выставляя их посмешищем в глазах окружающих.

Ну вот скажите, как такого человека можно было не любить? И народ, а особенно церковные служки, что писали о великих деяниях императора, что был показательно религиозен во множестве разносили совершенно невероятные истории о благородстве, смирении и доброте императора, защитника обычных людей.

Конечно же, часть этой славы падала на головы его спутников и тех, кто нес закон именем императора. То есть на тех самых паладинов, что служили этому величайшему правителю Европы. И народу было, в общем, совершенно наплевать, скольких людей убил этот самый паладин и сколько народов стер в пыль безвременья Карл Великий. Они же защитники простого люда, они же за добро и справедливость, а их враги - еретики, что хуже самого дьявола. И вообще, вы не понимаете, это другое.

Как ты понимаешь, дорогой мой читатель, для обычного свободного франка, что был христианином уже несколько веков, все эти язычники были ничуть не лучше демонов, которым они поклонялись. И война против них была нормальным, естественным делом, добром в чистом виде.

Завершающую же точку в создании образа привычного нам паладина поставили романисты XIX века. Те самые писатели, чьи рыцарские романы, написанные, надо признать, с потрясающим мастерством, превратили профессионального, злобного, как медведь по весне, и преданного, как собака, воина личной охраны Императора Запада в рыцаря без страха и упрека, борца с тьмой и защитника слабых.

Вот такая история про паладинов Карла Великого. Так непохожих на тот образ, что мы привыкли видеть. И так на него похожих.