Советский Рэмбо на плавающем танке: Как речной танкист трепал немцам нервы под Сталинградом

Если сегодня простого обывателя попросить назвать фамили нескольких Героев Велико Отечественной, то с большой вероятностью он назовет фамилии прославленных летчиков, танкистов и моряокв. Далеко не все сразу вспомнят, что наравне с морским флотом против фашистов сражался и речной флот. В нескольких статьях мы расскажем историю легендарного речника Александра Федоровича Аржавкина, чей боевой путь даст фору дорогому сюжету голливудского блокбастера.

Александр Федорович Аржавкин на флоте оказался по воле случая. В 1932 году его по комсомольскому набору направили в Севастопольское училище береговой обороны. Затем Александр служил на Черноморском флоте, где его командирский талант тогда отметил даже сам будущий нарком ВМФ Николай Кузнецов, который в 1938 г. посетил эсминец «Быстрый», которым в то время командовал Аржавкин. В том же году Александра направили на учебу в Ленинград в Военно-морскую академию им. Ворошилова. Но закончить академию пришлось досрочно, так как в 1941 г. началась война.

Проявить невероятную смелость и полководческий талант Аржавкину удалось уже в 1942 г., когда решалась судьба всей войны. Гитлер запланировал решающим ударом рассечь советскую оборону, заодно перерезав и Волгу – главную линию снабжения страны нефтью. В августе 1942 казалось, что планы Гитлера вот-вот осуществятся. 14-ый танковый корпус Вермахта (это одна танковая и две моторизованные дивизии) совершил 60-километровый бросок и вышел к Волге севернее Сталинграда. Гитлеровцы оказались у тракторного завода, который выпускал по 25 танков в сутки и этим поддерживал оборону города.

Справиться с танками без огневой поддержки было невозможно. Вот тут веское слово и сказал дивизион бронекатеров второй бригады речных кораблей Волжской военной флотилии, которой командовал капитан-лейтенант Аржавкин.

Малый речной бронекатер проекта 1125 – в годы Отечественной самый массовый тип катеров в Советском Союзе. До войны их основным вооружением были 5–7 пулемётов и 76-миллиметровая пушка в танковой башне, за что бронекатера и получили неофициальное название «плавающие танки». С 1942 года на них стали устанавливать и пусковые установки реактивных снарядов, что резко увеличило огневую мощь таких кораблей. Скорость бронекатеров в 35 км/ч позволяла перебрасывать их с одного участка фронта на другой и эффективно поражать наземные цели противника. Однако «речной танк» имел важный недостаток – он был очень уязвим. Его корпус защищал от пуль, но не от снарядов, даже самых мелких.

Корабли Волжской флотилии базировались в нижнем течение реки, от Саратова до Астрахани. Зона ответственности дивизиона Аржавкина включала участок длиной 150 км: от Красного Яра до Горного Балыклея. Отсюда к району тракторного завода вышли 5 бронекатеров, 2 канонерские лодки и 3 плавучие батареи, оснащенные крупнокалиберными орудиями. По немцам, прорвавшимся к Волге, сталинградцы ударили с юга, а корабли Аржавкина вместе с частями Донского фронта – с севера. То есть в тыл и во фланг немецким танковым группам. Бои шли ожесточенные.

«Долго мы так не протянем, рискуем. Погубим людей!» – протестовал после очередного боя замполит дивизиона речных кораблей. И комиссар был прав – Днём бронекатерам предполагалось вести огонь с закрытых позиций. Но капитан-лейтенант Аржавкин в самый важный момент советских контратак, поддерживая нашу пехоту в нарушение всех инструкций, вёл свои корабли к берегу, на удар по танкам прямой наводкой и в ответ на критику вскипал: «Вот те раз! Так давай все начнем беречься! А кому фашиста бить? Будем рисковать, иначе потеряем завод».

Однако, сумасшедшие и на первый взгляд самоубийственные налёты Аржавкина полностью оправдали себя. Дивизион капитан-лейтенанта не потерял ни одного катера, зато контрудар наших войск, поддержанный артиллерией флотилии, позволил сталинградским рабочим выпускать танки ещё целых полтора месяца. Противник понимал, какую опасность для него представляли быстрые рейды Волжской военной флотилии, и заблаговременно принял меры, чтобы сковать её действия. Немцы буквально засыпали магнитными и акустическими минами нашу главную нефтяную коммуникацию, питающую бакинской нефтью фронты и флоты.

Чтобы ликвидировать опасность, командование флотилии разбило Волгу у Сталинграда на секторы. Ответственность за траление северного участка легла на плечи капитан-лейтенанта Аржавкина. И капитан-лейтенант справился со своей задачей превосходно. И в наградных листах, и в характеристиках отмечено, что на участке траления, за который отвечал дивизион Аржавкина не было ни одного случая подрыва по вине дивизиона. Один из секретов его успеха заключался в том, чтобы не уклоняться от столкновения с врагом. Когда над Волгой появлялась вражеская авиация, легко бронированные корабли должны были уходить от возможного обстрела в прибрежное укрытие, однако Аржавкин наоборот решил выводить их в бой.

Это был огромный риск, но он оказался оправданным: когда с катеров по бомбардировщикам открывали огонь из зениток, те теряли способность прицельно бомбить корабли или проводить минирование намеченных участков. Немцы были вынуждены сбрасывать мины куда придётся. Кроме того, выходя навстречу самолётам Люфтваффе (?) экипажей катеров имели возможность точно фиксировать место укладки мин немцами, что делало последующую работу тральщиков более эффективной. Отсюда и минимальные потери дивизиона Александра Аржавкина.

На особо опасных участках Аржавкин сам становился за штурвал катера-тральщика и обеспечивал безопасную проводку караванов. Однажды в районе села Горный Балыклей под прицельный огонь авиации попала баржа. Близкий разрыв бомбы – и она стала крениться. Аржавкин вместе с моряками бросился спасать груз, и это удалось сделать. Как позже выяснилось, на барже в Сталинград переправляли больше пятисот миномётов. У них навесная траектория выстрела, что особенно ценно в условиях городского боя.

Несколькими днями позже немецкие штурмовики сумели поджечь несамоходную баржу с горючим. Её тянул буксир, и экипаж буксира, следуя инструкциям, кинулся срочно отсоединять баржу. Но капитан-лейтенант Аржавкин, возглавлявший отражение налёта, приказал командиру бронекатера немедленно пришвартоваться к загоревшейся барже, сам бросился тушить надстройку и спас от уничтожения и баржу, и больше тысячи тонн горючего. К тому моменту командующий Волжской речной флотилией Пантелеев знал на что способен Аржавкин дал Карт-Бланш капитан-лейтенанту. От него не требовали воевать по инструкции и разрешали действовать на его усмотрение, иными словами воевать так, как он умел, а умел он идеально.

Новаторства 2-го дивизиона бронекатеров не осталось незамеченным. Он получил звание Гвардейского за мужество и героизм, проявленные в ходе Сталинградской битвы. Был отмечен и его командир – капитан-лейтенант Александр Аржавкин – за разминирование Волги он получил орден Отечественной войны. Волжская флотилия оказалась той самой палочкой-выручалочкой, которая обеспечила устойчивасть наших сухопутных войск. Позже генерал Чуйков скажет: «Если бы не Волжская флотилия, 62-я армия погибла бы в Сталинграде, не выполнив своей задачи»